внешний вид.

Вчера была бессонная для меня ночь и я, копаясь в мировой сети, отрыл одну занимательную автобиографию. Люди любят рассказывать о своих приключениях, перенося их на бумагу, вспоминая мелкие детали, воскрешая в своей памяти пережитки прошлого. Они любят раз за разом повторять о своих «подвигах», желают, чтобы им сопереживали; и каждая такая автобиография похожа на другую, как две капли воды. Что ж, если бы я задумал писать нечто подобное, то примерно представляю, с каких слов мог бы начаться мой рассказ.
«Привет, меня зовут Лиам Денверс, мне восемнадцать. Я застрял в этом богом забытом месте и кажется, влюблён в своего преподавателя».
Да какой там кажется! Чувствую себя пятнадцатилетней сопливой девчонкой, страдающей от безответной любви, рисующей сердечки у себя в тетради, плачущей в подушку по ночам о том, как несчастна, под исполнение лиричных романтичных мелодий. И скоро исполнится ровно год, как я утоп в этих мучительных чувствах, будь они прокляты. К слову, безответных, поскольку весь город треплется о бурном романе моего «объекта» с преподавательницей биологии.
Странно, но я не чувствую себя каким-то неправильным или ненормальным оттого что влюблён вовсе не в женщину. Хотя уверен, многие в школе стали бы меня так называть, узнай о происходящем в моей душе. Но даже сестра, самый мой близкий человек, находится в неведении. Настолько все глупы или слепы, чтобы не видеть очевидных вещей, или они тоже всего лишь притворяются? Поскольку я уверен, что он, Вольфган Витор фон Фейербах, видел меня насквозь с самой первой нашей встречи.
Да, слишком уж невесёлые мысли посещают мою голову, и атмосферка вокруг мрачноватая. Отличный сценарий для какого-нибудь глупого предсказуемого ужастика. Не хватает только громких криков жертвы или пугающего смеха маньяка. Кстати, именно от такого вот смеха при просмотре подобных фильмов у меня и идут мурашки по коже. Не от ведёр крови или рваных кусков мяса, а именно от пробирающего до дрожи смеха.
Я поступаю очень опрометчиво, размышляя об этих вещах и в одиночестве шагая по тёмной безлюдной улице, где даже и фонари-то не то, что не работают, их здесь вообще нет. Время уже за полночь, но мне не впервой возвращаться так поздно домой после тяжёлого трудового дня. Так уж случилось, что родителям своим я оказался не нужен, и пришлось рано становиться самостоятельным.
Да впрочем, наплевать. В нашем городе нечего бояться. Даже скучно. Никаких убийств, таинственных исчезновений или хотя бы на крайний случай,  воровства. Самое большое преступление, которое здесь было совершено, это когда маленький Джеймс, шестилетний мальчик, чуть не вынес из супермаркета шоколадку, и то, потому что не знал, что за сладость нужно заплатить. Горожане раздули такой скандал, что потом оказалось, будто Джеймс и вовсе заглядывал под юбку к продавщице.
Сами видите, тихий городок, как я и сказал, так что я толком даже не обратил внимания, когда из-за поворота раздался тихий вскрик, почти неслышный. Всё-таки идея с ужастиком была не так плоха. Когда звук повторился, уже больше похожий на всхлип, я рванул с места и побежал в ту сторону. Не подумал, да, что сейчас нарвусь на большие проблемы, но так оно обычно и бывает.
Наконец, остановившись и увидев развернувшуюся сцену, я совершенно точно ощутил, будто кто-то особо умный убрал все звуки и смазал краски. Как будто открываешь глаза и пытаешься понять, не сон ли это, не сошел ли ты с ума. Поначалу в темноте я подумал, что Вольфган целует кого-то в шею, но после пригляделся и… Рюкзак с грохотом разорвавшейся ядерной бомбы упал на землю, а я продолжал наблюдать за всем с приоткрытым ртом и ловил воздух, как вышвырнутая на берег рыба. Он не целовал, он кусал и словно… Высасывал кровь?
- В рот мне ноги, - вроде и тихо сказал, но в безмолвной тишине это прозвучало, как гром среди ясного неба. Надо же быть таким идиотом, чтобы окончательно привлечь к себе внимание. Хотя мне и до сих пор казалось, что всё происходящее – какая-то шутка.

Отредактировано Liam Denvers (2012-06-03 22:41:46)

Только вперед, вместе со мною
Нас двое, время летит, но я всегда с тобою

Нужно бежать отсюда, да поскорее, уносить ноги подальше и забыть. Засунуть воспоминания об этом страшном вечере на самую дальнюю полку своего сознания и никогда к ним больше не возвращаться. Чтобы закончился, наконец, этот ужас, который полностью охватил меня с головы до пяток, парализовав и заставив стоять на месте, словно пришпиленный. А, может, всего лишь нужно посильнее ущипнуть себя за руку, закрыть глаза, снова открыть и осознать, что лежишь на своей кровати и пялишься в белый потолок, а первые лучи солнца уже освещают комнату.
Насколько бы глупо это всё не выглядело, но я делаю это, так сильно, что даже морщусь от мимолётной боли, жду, когда картинка пропадёт, но нет… Всё безуспешно, всё происходит на самом деле и мне приходится принять внезапно накатившую реальность происходящего. Вольфган, тот самый Вольфган, человек, который работает в нашей школе и каждый день сталкивается со мной на занятиях, тот, кому позволили преподавать у детей, он, он пьёт сейчас кровь из шейной вены у какого-то несчастного, с чьих уст совсем недавно сорвались последние крики в его жизни.
Я не хочу верить в это, не хочу принимать. Ведь это невозможно, противоестественно, слова о вампирах, кровожадных существах, это всего лишь сказки. И вообще днём они должны спать в гробах, бояться солнечного света, а не расхаживать по всему городу и общаться с едой. О том, что я – сам сейчас еда для своего преподавателя я как-то подзабыл, и вспомнил только тогда, когда тот поднял на меня свой взгляд.
Глухой сейчас не слышал бы, как сильно бьётся моё сердце, будто отстукивает какую-то своеобразную мелодию, вроде «I don't want the fate, I'm just losing, I can't prove it, watch me bleed!». Глаза распахнуты, в них шок, страх, ужас… Я жду, чего угодно, но только не этого… Его улыбки, такой, от которой внутри всё скручивает, а потом становится тепло. А потом внезапное появление за моей спиной. Теперь я жду боли в шее, ощущения укуса, его зубов, наверняка, острых, словно бритва. Я готовлюсь к самому худшему и уже успеваю попрощаться со всеми родственниками и друзьями. Я должен бежать, но не могу, поэтому просто жду своей участи. Я уверен, что не доживу до завтрашнего утра, зачем ведь ему свидетели. 
Только вот его холодные, о Боги, какие они холодные, руки ну, никак не вписываются в сценарий, выстроенный в моей голове, буквально за пару секунд. Его дыхание у моего уха, этот томный голос, буквально заставляющий потерять голову и забыть о всех инстинктах самосохранения. Что-то идёт не так. Всё совсем не так, как должно. Это настораживает, да и сам я весь напряжён, как струна.
Кричать я тоже не думаю, он мог бы и не предупреждать, потому что, похоже, у меня пропал голос. Или отнялся язык. Или прилип к нёбу – я не знаю. Это были долгие секунды напряженного внимания – до звона в ушах, до границ стихийного выброса. Я сжимаю зубы так, что, кажется, слышен их скрип друг о друга. Смотрю на тело, лежащее в паре метров от меня самого – это мужчина, средних лет, как же не повезло бедняге.
Идиот, подумал бы лучше о себе. Как не повезло тебе.
Вольфган говорит о новой жизни, о том, что изменит меня, но я словно не слышу, хоть это и весьма заманчивое предложение. Всё-таки я медленно схожу с ума, потому что мне предлагают стать чудовищем, убийцей, а я не вижу в этом ничего предрассудительного, ничего греховного.
- Кто ты?, - наконец, мне удаётся выговорить хоть что-то. Самое глупое из всего, что я мог выдать, хоть и ответ уже известен, но он не укладывается в моей голове. Я знаю, что сейчас надо мной просто посмеются. Ведь, наверное, смотреть за тем, какое впечатление он производит на людей – это забавно. Смотреть и упиваться своим могуществом.
- Зачем тебе это? Чего ты ждёшь? Я ведь видел, что ты убил его, так почему не свернуть шею и мне заодно?

Отредактировано Liam Denvers (2012-06-03 17:18:47)

- Я… Я не уверен точно, - голос слабый, ощущение, что он и вовсе принадлежит не мне, а кому-то чужому. Сам не понимаю, как всё ещё могу хоть что-то произносить.
Вся эта ситуация, все происходящее кажется мне неправильным. Но что гораздо больше меня беспокоит, так это его пальцы, так нагло, настойчиво и совсем по-хозяйски изучающие моё тело, поскольку в моих глазах Вольфган ни разу не был замечен в компрометирующем положении – проявляющим интерес к своему же полу. И этот момент был ещё одним половником дёгтя в этой совсем не сладкой бочке мёда, под названием любовь. А количество половников я уже давным-давно перестал считать, такое ощущение, что мёда почти не осталось, лишь горьковатое послевкусие, выбивающее из колеи каждый раз, когда я видел его.
Он называет меня глупым, и я ощущаю это в полной мере. Всего лишь глупый мальчишка, ничто, просто пшик по сравнению с этим мужчиной, наверняка живущим в этом мире ни одно столетие, только неясно что забывшим в этом провинциальном Форксе. В этом городе, из которого я так отчаянно хочу смыться. Здесь так тесно, я буквально задыхаюсь под гнётом одних и тех же регулярно следующих друг за другом событий: школа, работа, дом. И ничего не меняется, как в замкнутом круге. Словно кто-то наверху, заведующий нашими жизнями, врубил кассету с плёнкой и ту зажевало.
Если бы он только перестал мучить меня, если бы только знал, как сильно его прикосновения действуют. Я знаю, что это всего лишь игра, он играет со мной, как кошка с мышью, загнав её в угол и наслаждаясь своей победой. Да мать вашу, когда же это прекратится? Лучше бы и вправду, он убил меня здесь и сейчас, сразу, чтобы я потом не собирал, словно мозаику, отголоски воспоминаний о сегодняшнем дне, наслаждаясь какими-то жалкими секундами своего иллюзорного счастья.
- Не люблю таких людей, иногда они выводят меня из себя и тогда с ними случаются не очень приятные вещи.
Он спокоен, как удав, да к тому же улыбается, так хитро, как может только он, это рыжее чудовище. Я смотрю ему в глаза и замечаю то, чего не видел раньше – они как обычно золотистые, но сейчас они такие, словно кто-то разбавил их яркий цвет красными крапинками. А в моей голове мелькает догадка.
- Наподобие, как с этим несчастным? Мне удалось выдавить из себя некое подобие улыбки, жалкое, в точности описывающее моё теперешнее состояние. Да и людей ли? Мне хочется прикусить себе язык уже в который раз за этот вечер. Я разговариваю с вампиром – кто интересно мне поверит? Если я и выживу, а потом вздумаю кому-то рассказать о произошедшем, меня скорее упекут в психиатрическую лечебницу, чем начнут сомневаться в этом милом преподавателе.
В этот момент мне на нос капает первая капля дождя. Ну, конечно. Этого ещё не хватало. Беда не приходит одна. Сырость заползает под одежду, и я начинаю ежиться и с удивлением замечаю, что мне на плечи опускается ткань, наверняка полностью пропитанная его запахом. О чёрт, опять я снова начинаю мыслить, как жалкая девятиклашка.
Доверие, он говорит о доверии, да только зачем ему нужно, это моё доверие? Нет, в самом деле, я не нахожу ни одной объективной причины, почему Вольфган сюськается со мной и пытается ко всему прочему… Оправдаться? Но несмотря, ни на что, я чувствую, слабо, словно на подсознательном уровне, что верю ему, что готов сейчас последовать за этим вампиром туда, куда он скажет. Это не мои мысли, не мои ощущения, только жаль, что я различить этого не могу. Беру в руки свой рюкзак, который он мне протягивает, как марионетка без своего собственного мнения. Ну, хотя бы паралич отпустил, пригвоздивший к одному месту. Мне нужно бежать, кричать о помощи, предупредить этот город, да вот только услышит ли меня кто-то и далеко ли я убегу, вот в чём вопрос.
- Я не понимаю. Почему тебе так важно-то, чтобы я поверил? Ага, понял и простил?